Стоило ей выйти — и жизнь превращалась в сущую пытку. Уродцыиз того корпуса, где она жила, относились к ней как к ходячей заразе, а всеостальные, узнавая ее при встрече, рано или поздно спрашивали:

— А почему ты еще не красотка?

Это было странно. Она числилась в уродцах четыре года, нопоследние несколько дней вдруг заставили ее понять истинное значение слова«уродец». Порой Тэлли целый день просиживала у зеркала и выискивала в своемлице самые мелкие недостатки, неправильности. Тонкие губы, поджатые от обиды.Волосы, курчавящиеся сильнее обычного из-за того, что она то и дело в отчаяниинавивала прядки на палец. На лбу у нее выскочили три прыща. Они словно быобозначали дни, прошедшие после ее шестнадцатилетия. Водянистые, слишкоммаленькие глаза сердито смотрели на Тэлли из зеркала.

Только по ночам она позволяла себе уходить из своейкомнатушки, от опасливых взглядов и собственного уродливого лица.

Она по обыкновению обманывала майндеры и выбиралась из окна,но на большие приключения ее теперь не тянуло. Некого было навестить, не надкем было подшутить, а о том, чтобы отправиться на другой берег реки, думатьбыло слишком больно. Она получила новый скайборд и хитро перепрограммировалаего, как ее учила Шэй. По крайней мере, так она могла летать на нем по ночам.

Но и полеты не особенно радовали. Она была совсем одна, ночистали холоднее, и какую бы скорость ни набирала Тэлли, она всегда осознавала:«Я в западне».

На четвертую ночь своей ссылки в Уродвилле она повеласкайборд к зеленому поясу. Держась на самой границе города, она сновала междутемными колоннами стволов деревьев, пролетала мимо них на самой высокойскорости — так быстро, что ее руки и лицо получали десятки мелких царапинок,задевая за ветки.

Прошло несколько часов, немного развеялись злость и обида, иТэлли вдруг с радостью осознала: так здорово она еще ни разу не летала; теперьэто у нее получалось почти так же хорошо, как у Шэй. Скайборд ни разу непредупредил ее о том, что она слишком близко к дереву, а подошвы туфельдержались на поверхности доски как приклеенные. Несмотря на осеннюю прохладу,она вспотела, но летала до тех пор, пока у нее не устали ноги, не разболелисьлодыжки, не разнылись мышцы рук, расставленных в стороны подобно крыльям ипомогавших ей порхать по темному лесу. «Если вот так летать всю ночь, —думала Тэлли, — может быть, завтра я сумею весь жуткий день проспать».

Она летала до тех пор, пока усталость не погнала ее домой.

А когда на заре она влезла в окно своей комнаты, оказалось,что кое-кто ждет ее там.

— Перис!

Его лицо озарилось лучистой улыбкой, большие глаза чудеснозасверкали в предрассветном сумраке. Но он пригляделся к Тэлли получше, и еговзгляд изменился.

— Что у тебя с лицом, Косоглазка?

Тэлли часто заморгала.

— Ты разве не слышал. Мне не стали делать…

— Я не об этом. — Перис протянул руку иприкоснулся кончиками пальцев к ее щеке. Кожа отозвалась на прикосновениежгучей болью. — У тебя такой вид, будто ты всю ночь жонглировала кошками.

— Ох, да… — Тэлли пятерней прочесала взъерошенныеволосы, выдвинула ящик стола, нашла в нем ранозаживляющий спрей, зажмурилась инабрызгала жидкость на лицо. — Ой! — вскрикнула она. Обезболивающеесредство начало действовать только через несколько секунд. Тэлли обрызгаласпреем и исцарапанные руки. — Просто немножко полуночного скайбординга.

— Немножко позднее полуночного, тебе не кажется?

За окном солнце начинало заливать нежно-розовым цветом башниНью-Красотауна. Знакомый цвет кошачьей блевотины. Тэлли устремила на Перисавзгляд, полный усталости и смятения.

— Ты давно здесь?

Он неловко поерзал на сиденье стула, стоявшего у окна.

— Довольно давно.

— Прости. Я же не знала, что ты придешь.

Он вздернул брови, демонстрируя красивое возмущение.

— Как я мог не прийти? Как только узнал, где ты, сразупришел.

— Тэлли отвела взгляд. Расшнуровывая туфли-липучки, онасобиралась с мыслями. Со дня своего рождения она чувствовала себя такойодинокой… Ей и в голову не могло прийти, что Перис захочет с ней повидаться, ауж особенно здесь, в Уродвилле. Но он сидел перед ней — встревоженный, взволнованный,красивый.

— Я так рада тебя видеть, — проговорила Тэлли,чувствуя, как глаза заволакивает слезами.

В последнее время она постоянно ходила с красными,припухшими от слез глазами.

Перис улыбнулся.

— Я тоже рад.

Мысль о том, как она, должно быть, выглядит, сталанестерпимой. Тэлли рухнула на кровать, закрыла лицо руками и разрыдалась. Периссел рядом с ней, обнял ее, дал ей выплакаться, потом вытер ей нос и, приподняв,усадил.

— Полюбуйся на себя, Тэлли Янгблад.

Она помотала головой.

— Пожалуйста, не надо.

— У тебя волосы совсем растрепались.

Перис нашел щетку и стал причесывать Тэлли. Она не моглавстретиться с ним взглядом и неотрывно смотрела в пол.

— Ну, скажи мне: ты всегда занимаешься скайбордингомвнутри блендера?

Тэлли покачала головой и боязливо прикоснулась к царапинамна лице.

— Просто задевала за ветки. На большой скорости.

— Ага. Следовательно, ты придумала новый гениальныйтрюк и в следующий раз покончишь с собой. Нечего говорить, этот трюк будет ещелучше нынешнего.

— Чего нынешнего?

Перис сделал круглые глаза.

— Да всего этого, из-за чего ты до сих пор не сталакрасивой. Сплошные загадки.

— Ну да. Это получился тот еще трюк.

— С каких это пор ты стала такой скромницей,Косоглазка? Все мои друзья зачарованы.

Тэлли посмотрела на друга опухшими от слез глазами, пытаясьпонять, шутит он или нет.

— Понимаешь, я уже всем рассказал о тебе после тойложной пожарной тревоги, и теперь все сгорают от нетерпения, так им хочется стобой познакомиться. Ходят даже слухи, что к делу приложила руку чрезвычайнаякомиссия.

Тэлли озадаченно заморгала. Перис не шутил.

— Что ж, это правда, — сказала она. — Этоиз-за них я еще уродка.

Перис еще шире распахнул глаза.

— Правда? Вот это да!

Тэлли распрямила плечи и нахмурилась.

— Неужели о них знали все, кроме меня?

— Понимаешь, я понятия не имел, о чем все толкуют.Наверное, агенты этой комиссии, они как гремлины: стоит случиться чему-нибудьнехорошему — и обвиняют их. Некоторые считают их настоящими чудищами, а из моихзнакомых своими глазами никто ни одного из этих агентов не видел.